У меня много друзей-евреев в Америке, но вобшем-то я бы не сказала, что безошибочно могу их отличать от других, не евреев... достаточно давно люди для меня стали делиться просто на: люди и н[е]люди...
Одна еврейская парочка друзей как-то заговорила о своем визите в один из конс лагерей и о их впечатлении, которое он произвел на них...
Я слушала их и вдруг вспомнила двух старичков, моих пациентов, которые ко мне ходили года два назад... Такие себе обычные бабушка и дедушка лет 80ти помоему из Польши, но что-то необычное было у них в глазах... Сначала я не понимала что там такое интересное закопано глубоко в них, почему они не улыбаются или улыбаются, но с грустью, почему в них нет участия со всем внешним миром, почему у них исчезает испуг в глазах, только когда они смотрят на друг друга, почему они с некоторым страхом заходят ко мне в кабинет и с нежеланием выполняют процедуры по выздоровлению, которые им прописал доктор, почему она со мной совсем не разговаривает или односложно отвечает?... И почему они меня так заинтересовали и заставили думать о них?
читать дальшеОднажды эта маленькая, исхудавшая, почти высохшая бабушка сняла с себя рубашку и все сразу стало на свои места, я все поняла... у меня защемило в груди, на столько я вникла на долю секунды в ее душу... На левой руке, на предплечии у нее был выбит номер, у ее спутника был такой же с разницей в несколько единиц... Тот самый номер, который не дает забыть о той жестокости, о том мерзком отрезке жизни, о том, что никакими лазерами уже не выжечь и не стереть... Она заметила мой взгляд и как бы заежилась, пряча татуировку, как буд-то я никогда не смогла бы понять то, через что она прошла, как буд-то я - это что-то, что живет в свое удовольствие даже близко не представляя себе одну сотую долю тех мучений... Она начала искать что-то глазами и было ясно как свет что она ищет... Она искала того, кто был с ней от начала и будет до конца, своего мужа... Это единственное, что было у нее в этом мире, потому что мир оборвался именно тогда, в сороковых годах и все что она забрала с собой - это воспоминание, спутника, то, что ее всегда поймет...
Она была как незащищеный ребенок, стремящийся быть поближе к маминому крылышку, наивно и испугано смотрящий на все происходящее вокруг недоверчивым взглядом... Муж ее был не такой отрешенный от этого мира, но он в полной мере понимал ответственность за этого ребенка и если "приходил" в этот мир, то только, чтобы не нарушить связь с реальностью, которую она уже не видела... Из его разговоров я узнала, что у них есть дети и много внуков, но они как бы являлись для них тем же, что и я - простыми людьми, которые не поймут того самого главного, что когда-то поняли они...
Не знаю что именно поняли они за те несколько лет проведенных в лагерях, но судя по всему это понимание близко к смыслу жизни и она права, я никогда не смогу этого понять, не пройдя через тоже самое...
Мне всегда очень хотелось распросить их о том, что они видели, но я знала, что они никогда ничего не кажут, потому что это нужно пережить, а не услышать или увидеть в фильме... Все что они мне предоставили - это их печальные глаза и чистейшая преданность друг другу, которую невозможно заполучить в наше мирное (более или менее) время...
Вот таким образом я тоже побывала в конс лагере и может быть не прочувствовала те муки, но где-то испытала их последствия...